Шэтроу Холлс и фельдшер Ваттсон

Пролог

Шэтроу Холлс сидел в плетеном кресле-качалке и задумчиво чесал бороду. Борода упорно не хотела чесаться и это слегка настораживало Холлса. Обычно в это время борода чесалась гораздо интенсивнее. Впрочем, не только это мешало сосредоточиться Шэтроу. Вот уже прошел почти месяц с того времени, как месяц начался. Холлс никогда не понимал этой странной логики времени. Это же настолько банально, что просто уму непостижимо… Холлс протянул руку и наткнулся на ногу. Это его весьма обрадовало. Значит, у него есть шанс прогуляться. Надо лишь убедиться, что имеется вторая нога. Хотя, и на двух конечностях тоже можно передвигаться. Новая мысль неожиданно закралась в голову и заняла все пространство внутри. Он вспомнил, что жил не один. Где-то должна была находиться его экономка миссис Мракл. Экономкой Холлс ее называл потому, что она на всем экономила, в том числе и на самой себе. Вот и сейчас ее не было скорее всего из-за того, что она тупо сэкономила время на дорогу и осталась в своей славной побеленной снаружи лачуге на берегу Темзы. Ах, Темза, как же хороша ты зимним вечером! Хотя нет, не Темза, Пенза! «Совсем плохо у меня с географией стало», - сокрушенно подумал Шэтроу. Как бы то ни было, было как-то не так, как хотелось бы.
Ваттсон, как обычно в это время, вел прием в своем кабинете. В-основном, шли старушки и старики, которым просто не хватало общения. Ну, не то чтобы шли, приползали скорее, но все-таки… Фельдшером Ваттсон был, мягко говоря, хреновым, а потому процент вылеченных был гораздо ниже процента умерших. Но работать в поликлинике было больше некому и Ваттсон продолжал свое «благое дело». Да и ритуальная служба была весьма и весьма благодарна за поставку клиентов. Рабочий день закончился. Ваттсон переоделся и пошел на вокзал подрабатывать. Так уж сложилось, что подработка одноруким попрошайкой приносила больше денег, нежели лечебное дело. Вечер переставал быть томным…

Холлс захотел в туалет. Сам не знал, зачем оно ему надо, но захотел и все тут. Что там было такого уж привлекательного, он сказать не мог, но тянуло туда просто неодолимо. А ведь еще не было проверено наличие второй ноги. Но делать было нечего и Холлс поскакал на одной, ранее обнаруженной, ноге в сторону заманчиво, хоть и не совсем приятно пахнущей двери. Проскакав пару метров, он задумался, вспомнив одну известную мудрость про гору и какого-то человека, к которому она приходила. «Если я не пойду в туалет – туалет придет ко мне! Элементарно!» - подумал Шэтроу и поскакал обратно к креслу. Но и тут та же мысль повторно посетила его воспаленные гланды. Решив, что кресло тоже способно придти к нему, он замер посреди комнаты в блаженном ожидании.
Миссис Мракл действительно любила экономить время и частенько не ходила к Холлсу. В ее обязанности входила уборка, стирка, глажка и игра на рынке ценных бумаг. Последнее у нее получалось не очень хорошо, но Холлс отчаянно верил в удачу и всячески поддерживал миссис Мракл. В-основном, поддерживать получалось примерно за область талии, что одинокой миссис Мракл было более чем приятно. В тот вечер, перестающий быть томным, она все же решилась сходить за поддержкой к Шэтроу. Жила она недалеко от вокзала и любой внимательный читатель уже мог бы примерно предположить дальнейшие события. Но…
Ваттсон не дошел до вокзала. Он дошел до ручки. И потянул ее на себя. Владелицей ручки оказалась молодая девушка с баночкой популярного среди местной быдлоаристократии коктейля «Тигруар». Девушка не возмутилась, совершенно спокойно отреагировав на подобные действия фельдшера. Впрочем, довольно сложно реагировать, лежа в бессознательном состоянии на скамейке заброшенного парка в 15-градусный мороз. Так могло бы случиться, но случилось не так.
Холлс начинал уставать ждать. За прошедшие 2 часа к нему не пришло ни кресло, ни туалет. Такой неслыханной наглости Шэтроу не мог стерпеть. Еще бы, сложно терпеть сразу две вещи, а первой оставалось нарастающее желание посещения туалета. Понять бы только, зачем ему туда надо, и все бы стало гораздо проще, но Холлс не искал простых путей, а потому все оставалось на своих местах: кресло у открытого окна с «косынкой» (одно из увлечений миссис Мракл), манящая дверь туалета в пяти метрах от кресла, и стоящий на одной ноге Шэтроу Холлс. Вечер переставал быть вечером и переходил в ночь.
Миссис Мракл не удивилась, когда увидела Холлса посреди комнаты, на одной ноге, с блаженной улыбкой на губах. За время работы на Шэтроу она видела куда более странные вещи. Холлс тем временем заметил свою экономку и спросил:
- Миссис Мракл, не могли бы вы пододвинуть мне кресло. Или меня в туалет. Или кресло в туалет…
Миссис Мракл без слов взяла кресло и отнесла его в туалет. Холлс благодарно кивнул и продолжил стоять на месте.
-Как там погода, в нашем славном городе? – спросил Шэтроу спустя пару минут.
-Имеет место быть, - ответила миссис Мракл, усаживаясь за «косынку».
-Вот и славно, - обрадовался Холлс.
Миссис Мракл скептически посмотрела на Шэтроу, но решила промолчать. В конце концов, это его дело, где стоять и что говорить.
Ваттсон никак не мог придумать ситуацию для успешного вливания в данную идиллическую картину…

По улицам гулял ветер. Не один, а под руку с Ваттсоном. Ваттсон любил ветер за его бесцеремонность и молчаливость. В этот вечер фельдшер решил сводить ветер на набережную Пензы. Ветер был не против. Ветер просто был. Мимо пробежал славный молодой человек темного цвета кожи. Следом за ним пробежали не менее славные бритые наголо молодые же люди в отличной кожаной обуви. Молодежь культурно отдыхала. Ваттсон вспомнил себя в юные годы и постарался сразу же забыть. Ни к чему эти, похороненные под бланками рецептов и взглядами пациентов, воспоминания. Сзади раздались крики. Судя по всему, догонялки закончились и начинались более контактные игры. «Эх, молодежь…, - подумал фельдшер, - Один хрен, все сдохните рано или поздно…» Ваттсон не был злым, он просто был реалистом… Ветер стих. Фельдшер вздохнул и покинул набережную. В нескольких шагах от него мирно засыпал славный молодой человек с темным цветом кожи.
Шэтроу в конце концов не выдержал и упал. Миссис Мракл никак не отреагировала на падение и продолжила игру на рынке ценных бумаг (Холлс называл «косынку» именно так). Немного полежав для приличия, Шэтроу все-таки пополз в сторону туалета. Там он обнаружил любимое плетеное кресло и с довольным видом забрался в него. «Туалет не пришел ко мне, но кресло пришло в туалет. Какая все же достойная развязка истории!» - счастливо улыбнулся Холлс и обрел покой в лицезрении шикарного белого унитаза…
Ваттсон потерял пару часов на набережной Пензы. Он никогда не знал, зачем вообще носил с собой сразу пару, а не одни, как все нормальные люди. «Отвлекла чертова молодежь!» - с досадой подумал фельдшер, загребая ногами свежевыпавшие зубы. «Интересно, чьи они? Такие белые… Аж завидно». По небу плыли облака, по Пензе плыли нечистоты. Равновесие не было нарушено.
Холлс почувствовал некоторый дискомфорт в области кресла и слегка поерзал. Дискомфорт никуда не делся.
-Миссис Мракл! Миссис Мракл! Не могли бы вы помочь мне разобраться с креслом. Когда я сижу на нем, я чувствую давящую тяжесть в низу живота. А раньше такого не было…
Миссис Мракл вздохнула и подняла голову от стола. За прошедшие с прихода к Холлсу минуты она успела раздавить пару банок темного пива и теперь чувствовала себя слегка неудобно. Как теперь объяснить Холлсу, что она случайно села на его пиво? Еще и намокла снизу… Одним словом, почти катастрофа. Но Шэтроу ждал помощи и нужно было что-то делать. Миссис Мракл собралась и вышла из квартиры Холлса.
Город спал. Спал с лица с тех самых пор, как федеральные власти сократили его финансирование. Ваттсон шел по шоссе и сосал сушку. «Светлое будущее» расползалось на глазах. Фельдшер подобрал газету на обочине и читал ее по диагонали. Набор букв совершенно не впечатлял, а читать по горизонтали не было никакого желания. В самом низу он наткнулся на статью о местном детективе и выругался: уголок газеты со статьей порезал руку. Решив узнать обидчика поближе, он прочитал статью. Статья была не уголовной и потому детектив отделался административным штрафом. В конце приводились слова самого детектива, который заявлял, что ему просто нужен помощник во избежание дальнейших нарушений. Так и было указано: «Я всегда мечтал иметь человека, на которого можно спихнуть собственные ошибки…Ну, или хотя бы собаку…» Так Ваттсон решил попробовать себя в новом качестве. В качестве собаки местного детектива.

«Собака местного детектива сидела в подворотне и скучала. Ее нетрудно было понять. Если вы были собакой. Если же вы собакой не были, вряд ли бы вы ее поняли. Она не шла домой. Еще бы, кому хочется возвращаться в конуру, в которой нет ни окон, ни дверей… Детектив сегодня был явно не в духе и прогнал ее с глаз долой. А ведь раньше он любил, когда она лежала на его лице». Ваттсон размечтался и ударил в грязь лицом. С ворчанием он поднялся на ноги и отряхнулся. Ряха стала явно чище. Фельдшер собрался с духом и направился к дому Холлса.
Шэтроу сидел в кресле и страдал. Страдал от того, что его любимое плетеное вместилище вдруг стало таким некомфортным. Жизнь преподносила сюрприз за сюрпризом и все больше неприятные. Набравшись смелости, Холлс решительно встал с кресла и собрался переместиться на унитаз, но явно не рассчитал количество принятой «смелости» (которая была припрятана в том числе и в туалете) и упал, зацепившись трусами за кресло. Как и следовало ожидать, трусы соскользнули с Шэтроу и мирно упокоились рядом с унитазом. Вопреки ожиданиям Холлса, тяжесть в теле не исчезла. Огорченный этим обстоятельством, он взгромоздился на унитаз и уставился в одну точку. Точка на стене действительно была одна и сам Холлс не сказал бы, откуда она там появилась. Факт оставался фактом, Холлс оставался Холлсом, точка оставалась точкой…
Миссис Мракл сидела в местном пабе и думала о зря прожитых годах. На барной стойке лежал диплом, который она всегда носила с собой. «Эксперт-криминалист» значилось в нем. Миссис Мракл пыталась устроиться по нему на работу, да вот же беда – диплом принадлежал не ей. Она случайно нашла его в канаве, возвращаясь из этой самой канавы на шоссе. Где-то там страдал Холлс, но миссис Мракл было слишком грустно, чтобы думать об этом. Об этом бесперспективном обитателе Пензы. Миссис Мракл тяжело вздохнула и заказала Маргариту. Через пару минут Маргарита подошла и увела клиентку наверх.
Ваттсон поднялся по лестнице и постучал в дверь местного детектива. Прошло десять минут, никто не открывал. Ваттсон слегка огорчился, спрятал остатки «горькой» обратно в карман брюк и постучал еще раз. На этот раз ниже и левее. Результат остался прежним. Фельдшер пожал плечами проходящего мимо жителя дома и сел на лестничную площадку. Он твердо решил огорчиться до упора.
Холлс не выдержал и отвел взгляд от точки. В который уже раз она одержала верх в «гляделках». Шэтроу слегка перекосило: отворачиваясь, он ударился о батарею центрального отопления. От удара Холлс расслабился. Физиология взяла свое…
Ваттсон огорчился до дна и встал, слегка пошатываясь. Дом был старым и деревянные перекрытия периодически угрожающе скрипели и так и норовили развалить все здание. «Как же я докатился до этого?», - подумал фельдшер спустя пару минут. После того, как споткнулся и слетел вниз по лестнице, ударившись о чью-то дверь. Дверь в ответ на удар широко распахнулась и Ваттсон продолжил свое падение.
Шэтроу услышал глухой удар и задумался. «Я слышу глухие звуки. Что-то тут нечисто». Через некоторое время Холлс понял, что именно было здесь нечисто. Он вздохнул и протянул руку за туалетной бумагой. Ночь плавно перетекала в Outro.

Ваттсон очнулся ото сна. Он не помнил, когда уснул. Он вообще не помнил, что уснул. Фельдшер с трудом поднялся на 1 ступень в рейтинге местных медработников, так как пять минут назад умер один из старейших врачей Пензы, о чем Ваттсон пока еще не знал. Не знал он и о том, в чьей квартире очутился. Решив, что эти знания ему ни к чему, фельдшер доковылял до дивана и завалился спать.

Миссис Мракл отпустила Маргариту. Саму же миссис Мракл пока никак не отпускало. От паба ближе всего было до дома Холлса, куда усталая, но довольная миссис и направилась. Жаль только, что направилась лишь в своем воображении.

Холлс заканчивал с нечистым делом, когда вдруг понял, что тяжести больше нет. Притяжение осталось, а тяжесть ушла. Ушла, как совсем недавно ушла миссис Мракл. «Дурной пример заразителен», - глубокомысленно подумал Холлс и ушел в себя. Но не обнаружил себя дома и вернулся обратно. За время его отсутствия ничего не изменилось. Шэтроу уныло подобрал трусы и натянул их на голову. Просто голова была ближе и свободнее, в то время, как ноги удерживала гравитация. Удерживала без всяких требований, что слегка пугало Шэтроу. Он не знал, чего ему ждать от гравитации, а потому предпочитал не связываться с ней. Пенза катила свои черные воды под окнами спящего города.

Миссис Мракл все-таки добралась до квартиры Холлса и огляделась. Холлса не было видно, зато на диване валялся мешковатого вида объект. «Опять я забыла выбросить мусор», - спохватилась миссис Мракл. «Мусор» заворочался и поднял голову.
- Мне нужен Шэтроу Холлс, - проговорил он, - Мы подозреваем его в хранении запрещенных препаратов.
-Я только что пришла, - ответила миссис Мракл, - Но поверьте, если бы у него были препараты, я бы их уже употребила по назначению.
- Жаль. Всего хорошего, - откозырял «мусор» и покинул квартиру.

Миссис Мракл хотела уже вздохнуть свободно, как вдруг заметила лежащего на другом диване человека. Женщина всегда удивлялась своей способности отличать людей от «мусора», удивилась и на этот раз. Она подошла к дивану, наклонилась к человеку и ласково проорала ему в ухо вторую симфонию Бетховена. Что уж тут поделать, любила она классическую музыку.

Ваттсона разбудил Бетховен. Фельдшер сел и огляделся. Бетховена нигде не было. Вместо него на Ваттсона смотрела милая старушка с красными глазами и трясущимся подбородком. «Смерть», - подумал фельдшер. «Фельдшер», - подумала «смерть».
Холлс услышал вторую симфонию Бетховена и выскочил из туалета. Именно эта мелодия была сигнализацией на его велосипеде. Увидев миссис Мракл с незнакомым мужчиной, Шэтроу успокоился. В конце концов, любой имеет право на личную жизнь. Холлс снял трусы и вернулся в плетеное кресло.
- Кто вы и что здесь делаете? – услышал вопрос Ваттсон.
- Я фельдшер Ваттсон, - гордо ответил он, - Человек, регулирующий численность населения Пензы!
Миссис Мракл скептически улыбнулась, вспомнив последнее посещение поликлиники. Так вот где откуда знает этого человека. Что ж, все интереснее и интереснее.
- Я ищу местного детектива. Он живет на этаж выше вас. Вы не знаете, где он?
- Я живу в одноэтажной лачуге на берегу. Это квартира Шэтроу Холлса. Вам лучше спросить у него. Хотя… Он не вполне адекватен.

До личного знакомства главных героев оставались считанные дни…

Холлс наслаждался отдыхом в любимом плетеном кресле. Ничто не отвлекало его от этого занятия. Холлс любил почитать труды философов прошлых лет. Вот и «Ничто» было написано буквально в том году одним местным алкоголиком за две бутылки водки. Шэтроу предпочитал тратить время на уже известный сюжет, а потому книга не мешала ему ни грамма. Граммы обычно смешивала миссис Мракл, но сейчас она была занята с незнакомцем. Делать было нечего, и Холлс с удовольствием этим и занялся.
Ваттсон тоже не искал легких путей. Не получив нужной информации от старушки с красными глазами, он просто покинул квартиру. На улице было довольно не более половины прохожих. На лицах остальных читалась откровенная скука. "Самиздат", - догадался фельдшер. Утро красило нежным цветом кучи местных нечистот.
Миссис Мракл выходила из себя. Маргарита явно знала свое дело. Фармаколог с пятилетним стажем как никак. Миссис Мракл ждала нирвану. Эта местная группа с мировым названием обещала специально сыграть для пожилой женщины. Миссис Мракл еще не знала, что ребята уже нашли пожилую женщину и уже даже сыграли для нее свой знаменитый "Пар над едой". Счастливая в своем неведении миссис Мракл улыбалась в пространство. Виртуальное пространство улыбалось в ответ с экрана монитора.
Шэтроу покинул туалет и прошел в комнату. Комната была пуста, как череп бедного Йорика. Холлс задумался, предаваясь воспоминаниям о диванах, коврах и индексе Доу Джонса. Или Индианы Джонса. Сути дела это совершенно не меняло.
Местный детектив возвращался домой. По привычке осматривая окна своей квартиры, он обнаружил на балконе нижнего этажа Холлса. "Опять мечтает, - понял детектив, - Что ж, тоже нужное дело". Детектив достал из портфеля нужное дело и углубился в чтение.
Ваттсон шел к себе. Больше он никому не подходил. Пенза потихоньку просыпалась. Собаку местного детектива назвали в честь реки, в которой ее достали. Достали настолько, что она разрешила себя вытащить на берег и вернуть себе жизнь.
Миссис Мракл тянула время. Через трубочку. Время было каким-то безвкусным. С музыкой ничего не получилось, Холлс на горизонте не наблюдался, фельдшер ушел. Было вполне выносимо скучно.
Шэтроу не мог понять, куда делись все его вещи и стены в комнате. Снизу поддувало. Кто и зачем его туда установил, было неясно. День вообще собирался быть хмурым. Холлс же просто собирался быть.

Ваттсон так и не дошел до своего дома. На полпути он развернулся и направился в поликлинику. Близились часы приема. Приема антидепрессантов. Поликлиника была закрыта на карантин. Так гласило объявление на входе. На входе в ближайшую подворотню. Фельдшер явно огорчился, тайно же обрадовался. Тайное в скором времени грозило стать явным. Огорчение готовилось смениться радостью.
Миссис Мракл подняла глаза. Серо- зеленые, в стеклянной баночке с желтоватой жидкостью. "Холлс!" - в тревоге сжалось сердце женщины.
Холлс решил действовать. Потом понял, что это не его стиль и передумал. Ласковое солнце освещало одинокого мужчину на балконе, щедро посылая ему дозы радиации. Одинокий мужчина ждал ответа, ни на что не надеясь. В этом городе вообще сложно было на что- то надеяться.
Миссис Мракл смотрела в глаза. Женщина поставила баночку напротив себя и теперь вглядывалась в зрачки, ища там знакомые линии. Знакомых линий не было, а параболы и гиперболы миссис Мракл так и не запомнила со школы. Со школы ей было сложно учиться. Не то, что непосредственно в самом здании школы…

Ваттсон все же дошел до поликлиники. Фельдшер прошел в свой кабинет и притворился ветошью. Ветошь плохо шла на роль притвора, но ничего другого на роль двери под рукой не оказалось, а под ноги Ваттсон смотрел не так часто и не так внимательно. В здании было тихо. Жаль, что в соседнем, предназначенном под снос. В самой же поликлинике всегда было шумно. Особенно сейчас, когда шел ремонт. Фамилия главврача забавляла лишь первое время, а потом приедалась. Казалось, Ремонт вечен. Его так и прозвали – Вечный Ремонт. Главврач пнул ветошь и зашел в кабинет Ваттсона. Фельдшер укоризненно покачал головой. Головой скелета, стоящего возле стола. Стол был накрыт. Ремонт без приглашения присоединился к трапезе.
Холлс заснул. Ему снилось детство…
«Одинокие облака растворялись в лужах, когда Холлс пробегал по ним босыми ногами. Мать Холлса сидела у окна и смеялась. Она вообще часто смеялась. Врачи называли это психозом, но Шэтроу не знал значения этого слова, и был доволен жизнью. Жизнь была довольна Холлсом в гораздо меньшей степени. Отца Холлс никогда не видел с закрытыми глазами. С открытыми глазами отца было видно куда как лучше. Шэтроу устремился к очередной луже, еще не зная, что его ждет небольшое, но увлекательное приключение. Об этом мог догадываться лишь ремонтник, забывший закрыть канализационный люк. Холлс прыгнул в лужу и исчез…»
Миссис Мракл надоело строить из себя окулиста. Она вытащила глаза из емкости и начала строить из себя жонглера. Жонглер получался практически так же плохо, как окулист. Миссис Мракл не опускала рук. И падали два мертвых глаза со стуком на пол…
Вечный Ремонт насытился и без слова покинул кабинет Ваттсона. Через окно, благо этаж был первым. Фельдшер остался один, как перст. «Один в поле не воин. Один в поле бог, - подумал Ваттсон, - А один перст в поле не воин, он воин в другом месте». Проста та мысль, что не несет в себе смысла. Простата же гораздо сложнее. Так любил говорить местный уролог. Ваттсон не спорил. Он не был грибом и не имел спор. Он вообще пока не собирался обзаводиться потомством. Фельдшер думал, как жить дальше. Как можно дальше от Пензы…
Холлс проснулся, чувствуя, что падает. Падал он явно не в люк, как ему снилось ранее, падал он на мостовую. «Я снежинка? Или лист осенний?» - спросил себя Шэтроу. Лето открыто смеялось в лицо падающего Холлса.
Миссис Мракл услышала шум и подошла к окну. Глаза подернулись пленкой. Пленкой пыли, так как женщина не удосужилась поместить их обратно в емкость с формалином. За окном шел Холлсопад. Довольно редкое, но все же имеющее место быть явление в данном районе города. Как обычно, Холлсопад был недолгим. Миссис Мракл вздохнула и пошла подбирать Шэтроу с мостовой, пока местная детвора не утащила его для своих детских экспериментов.
Холлсу удалось не стать жертвой эксперимента, но не стать жертвой собачьих экскрементов не удалось. Шэтроу прислонился спиной к спине местного бомжа и задумался, когда же он успел натянуть трусы. Сам же Холлс по-прежнему был без трусов. Солнце посылало лучи добра спешащим по делам прохожим. Прохожие посылали друг другу взгляды, полные искреннего чувства. Чувства ненависти и презрения. Пенза оставалась верна себе.

Ничего не придумав, Ваттсон собрался с силами и вышел из поликлиники. Улицы постепенно заполнялись горожанами. Фельдшер решил еще раз попытать счастья и направился к местному детективу. По дороге он не раз уже ходил, но все равно слегка опасался. Мало ли кто окажется за рулем автомобиля, мчащегося навстречу. На встречу с местным детективом и тем самым опередит Ваттсона.

Миссис Мракл добралась до Холлса и села рядом. Бомж проснулся и огляделся. «Странно, - подумал он, - Засыпал один, проснулись втроем. Пить надо меньше». Он поднялся и поспешил прочь от парочки «собутыльников». Шэтроу потерял опору и упал на спину. Рядом упала миссис Мракл. Привыкшие к подобному зрелищу прохожие спокойно проходило мимо. Мим, выбравший неудачное место для творчества, с грустью провожал их взглядом.

Фельдшер подошел к дому детектива и заметил кое-что странное. Кое-что странное тоже заметило Ваттсона и поспешило сбежать через решетку канализации. Ваттсон с невозмутимым видом пошел дальше и наткнулся на сидящих на мостовой людей. «Кришнаиты, - подумал фельдшер, оценив их белые одеяния, - Кругом они». Кришнаиты действительно сидели небольшим кружком и пели мантры.

Шэтроу смотрел на проплывающие над головой облака и скучал. Скучал по своим трусам, оставленным где-то там, под облаками. Миссис Мракл по трусам не скучала, благо они были на ней. Кто-то должен был сделать первый шаг… Первый шаг сделал ребенок с третьего этажа, чем весьма обрадовал своих родителей…

Ваттсон вновь не застал объект своего визита и теперь стоял на улице, осматриваясь и отругиваясь от кришнаитов, зачем-то докопавшихся до него. Заметив недалеко два тела на мостовой, фельдшер решил лечь рядом и прикинуться таким же телом, что и осуществил. Обманутые кришнаиты вернулись в круг. Круг замкнулся. Ваттсон и Холлс встретились. Пусть пока и только телами, а не разумами…

Первой не выдержала миссис Мракл. Не выдержала лежащего на ней тела и стряхнула его с себя. Тело послушно упало рядом. Женщина поднялась на ноги, отряхнулась и взяла тело за ногу, намереваясь дотащить его в квартиру. Холлс остался один…
Ваттсон почувствовал, что его куда-то волокут, но боялся открыть глаза, решив, что это все те же кришнаиты. Сами же кришнаиты с легким недоумением следили за хрупкой женщиной, волокущей за ногу тело мужчины… Привычно ориентируясь по ударам головы о ступеньки лестницы, миссис Мракл достигла нужного этажа и затащила, как она думала, Холлса в квартиру. Бросив его посреди комнаты, женщина уселась за ноутбук и занялась своим привычным делом: сидением за ноутбуком.

Шэтроу надоело валяться на мостовой и он перекатился на живот, намереваясь встать на четвереньки. На животе оказалось неожиданно удобно, вследствие чего Холлс решил еще немного понаслаждаться ощущением беззащитности и ненужности. Проходили минуты, люди и животные…

Местного детектива звали Комиссар Крэкс. Комиссар от фамилии, Крэкс от пристрастий. Стать детективом его вынудило общество. Общество анонимных алкоголиков, в котором Крэкс имел сомнительную честь состоять. На одном из заседаний была потеряна бутылка водки, а человек, который ее приносил, на тот момент благополучно поднялся по социальной лестнице и вошел в общество анонимных токсикоманов. Всех выручил Крэкс, сумевший по запаху найти пропажу и спасти тем самым заседание. В данный момент Комиссар сидел без работы, еды и денег. Он вспоминал прежнюю Пензу. Подобранную в реке, худую, грязную. Из всех живых существ лишь она понимала Крэкса. И вот сейчас ее не было рядом. Крэкс сидел посреди комнаты и делал петлю из старой веревки.

Холлс почувствовал, как кто- то подошел. С трудом оторвав голову от мостовой, Шэтроу внимательно присмотрелся. Голова оказалась голубиная. Брезгливо бросив ее обратно на мостовую, Холлс обратил свое внимание на стоящего рядом человека. Человек был в белой одежде и лысый.
" Не те нынче врачи, - подумал Шэтроу, - Ходят без шапочек и шприца и думают, что так и должно быть".
Кришнаит понял, что голый мужчина не совсем адекватен, и вернулся к своим.

Миссис Мракл надоело сидеть за ноутбуком, и она включила его. Утробное рычание компьютера проникло в голову Ваттсона. Фельдшер испуганно сел и осмотрелся. Осмотр дал положительные результаты. Кто-то или что- то явно положило его на диван. Услышав монотонное клацанье, Ваттсон повернулся на звук и увидел уже знакомую женщину с красными глазами, упорно нажимающую одну и ту же клавишу. Слегка удивившись наличию в квартире расстроенного пианино, фельдшер решил внимательнее ознакомиться с квартирой, в которую его уже второй рад за короткое время привела судьба.

Холлс неожиданно для себя резко встал и направился в дом. Направление было выбрано не совсем верно, и в результате Шэтроу с размаху врезался в кирпичную стену. Немного постояв для приличия на ногах, Холлс тихонько заскулил и сполз обратно на камень улицы. Единственный камень на всей улице, не являющийся частью мостовой.


Ваттсон увидел два довольно старых дивана. На одном лежал он, на втором лежал плед. Помимо этого, в квартире также имелись: стол с ноутбуком, стул с женщиной и стул без женщины, расстроенное пианино и три двери. На мелочах фельдшер решил не зацикливаться. Вместо этого он тихо поднялся с дивана и грохнулся на пол, на что- то наступив.

Миссис Мракл привыкла к постоянным падениям Холлса, а потому просто не обратила внимания на звук ударившегося о пол тела. Куда больше ее волновало пианино, упорно не поддающееся тренировке.

Пенза росла с каждым годом. Впрочем, это было свойственно всем живым существам. Собака брела по улице, иногда останавливаясь, чтобы пропустить очередного сумасшедшего туриста, невесть как оказавшегося в городе. Туристы обычно шарахались в сторону при виде Пензы, но попадались и такие, что заезжали в город в поисках новых ощущений. Собака предпочитала действия размышлениям и потому не имела шансов на общий для всех мыслителей дом. Сумасшедший дом располагался на одной из самых тихих улиц города, но внутри являл собой гибрид балагана, маскарада и тюрьмы. Постоянным клиентам предоставлялись скидки. Так называлась процедура, при которой человека в смирительной рубашке с трамплина бассейна сталкивали в холодную воду и оценивали полет по десятибалльной шкале. В плюсе оставались как сами «победители» соревнования, так и персонал, делающий ставки на призовой подиум. Был здесь и собственный модельный подиум, на котором обитатели дома демонстрировали свои достижения в области дизайна одежды. За схожесть с тюрьмой отвечала колючая проволока по периметру и карцер для особо буйных и не оправдавших доверие «спортсменов».

Холлс провалялся еще около трех часов, прежде чем осознал, что все еще находится вне привычной среды обитания. Тот факт, что среда на тот момент уже сменилась четвергом, Шэтроу совершенно не волновал. Волновал его ветер, неизвестно откуда возникший и активно терзающий тело. То самое тело голубя, голову которого Холлс обнаружил ранее. Шэтроу решил рискнуть еще раз. Он встал, прицелился и бросился в сторону дома. Ему повезло попасть в дверь, которая в этот момент была открыта. Обрадовавшись собственному успеху, Холлс за счет инерции долетел до ступенек и удобно на них устроился.

Миссис Мракл устала мучить пианино и обратила свой взор на мирно лежащего посреди комнаты Холлса, попутно заметив, насколько тот успел измениться за проведенное на улице время. Более того, на нем непостижимым образом оказалась одежда. Решив не верить глазам своим, миссис Мракл подошла к Шэтроу и начала ощупывать мужчину. Ваттсон очнулся от мурашек, ползающих по всему телу. Мурашки при ближайшем рассмотрении оказались женскими руками. Руки же, как ни странно, принадлежали все той же женщине. Боясь пошевелиться, фельдшер постарался получить максимальное удовольствие.

Холлсу было невыносимо грустно. То ли из-за отсутствия солнечного света, то ли из-за стойкого запаха мочи в подъезде. Ситуацию усугублял тот факт, что Шэтроу не знал, кто был источником этого запаха, и подсознательно опасался, что может сам им являться. На всякий случай Холлс собрался с силами и пополз по ступенькам к своей квартире.

Комиссар Крэкс закончил делать петлю и направился на кухню за табуреткой. Он знал, что надежнее было бы привязать веревку к балкону и спрыгнуть вниз, но не хотел привлекать внимание. Вернувшись с кухни, Комиссар долго курил и думал. За окном жила обычной жизнью Пенза.

Неожиданная догадка настигла миссис Мракл, когда она ощупала лицо мужчины. Взглянув на объект исследования, женщина убедилась в правоте этой самой догадки. Это был не Шэтроу Холлс, это был Ваттсон.

Холлс тем временем умудрился проползти мимо своей квартиры и достиг лестничной площадки этажом выше. Облегченно вздохнув, Шэтроу направился к своему, как он считал, убежищу.

Крэкс бросил окурок и приготовился умирать. Он привязал веревку к крюку на потолке, предназначенного для люстры, поставил табуретку под петлю и занес ногу для последнего шага. В этот момент в комнату вполз абсолютно голый Холлс, свернулся калачиком на полу и заснул. Крэкс задумался. Если его найдут в петле с голым Холлсом в комнате, могут пойти нехорошие слухи. Зная же Шэтроу, нетрудно предположить, что он попросту ничего не вспомнит и со всем согласится. Этого Комиссар позволить себе не мог, поэтому до лучших времен отвязал веревку и решил отнести Холлса в его квартиру.

Ваттсон почуял неладное, когда пальцы женщины забегали по его лицу. Следом за этим женщина на секунду остановилась и буквально впилась глазами в фельдшера. Ваттсон замер в ожидании дальнейших действий.

Холлсу снилась школа...

" В просторном холле было мало школьников. Шли занятия. Шэтроу сидел на дереве и смотрел поочередно вверх-вниз, ища различия. Различий практически не было. Мешал пакет на голове, надетый на случай дождя. Зима набирала обороты. Маленький Холлс неудачно повернулся и полетел в сугроб. Сугроб с радостью принял гостя..."

Крэкс не спешил будить Холлса, здраво рассудив, что каждая минута сна Шэтроу прибавляет минуту жизни самому Комиссару.

Миссис Мракл в последний раз смерила Ваттсона взглядом и села на диван с пледом. Фельдшер сел напротив. Разговор обещал быть. Но обманул и не состоялся. Молчание затягивалось. Ваттсон рискнул было открыть рот, но был остановлен звонком в дверь.

Крэкс не стал дожидаться пробуждения Холлса и спустился на этаж ниже. Дверь в квартиру Шэтроу была чуть приоткрыта. Тем не менее Комиссар не стал заходить, а просто нажал на кнопку звонка.

Миссис Мракл тоже услышала знакомую трель и нехотя пошла открывать. Ваттсон остался один.

Крэксу открыла пожилая женщина с красными глазами. Комиссар представился и сообщил о Шэтроу. Женщина наигранно всплеснула руками, заахала и заохала. Крэкс откланялся и ушел.