Шэтроу Холлс и фельдшер Ваттсон

Ваттсон краем уха слышал разговор и весьма заинтересовался. Значит, детектив дома, и есть шанс наконец осуществить задуманное. Фельдшер вскочил с дивана, проскочил мимо Миссис Мракл и бросился догонять детектива.

Шэтроу проснулся и огляделся. Обстановка была совершенно незнакомой. "Опять Миссис Мракл затеяла перестановку, - подумал Холлс, - Как будто не знает, что сумма все равно не изменится". Сумма чего, Шэтроу сказать не мог. Ему вполне было достаточно, что он не мок под дождем на улице, а сидел в помещении. Осмотрев себя, Холлс заметил отсутствие трусов и начал искать их по всей квартире.
Ваттсон догнал Крэкса и представился. Комиссар вежливо ответил тем же. Фельдшер, азартно жестикулируя, постарался максимально доступно объяснить Крэксу собственно цель разговора. Осознав, чего именно хочет Ваттсон, комиссар задумался. С одной стороны, он вроде собирался покончить с собой. С другой же при желании можно раскрутить фельдшера на материальные затраты под предлогом следственной необходимости. Жизнь начинала проявлять присущий ей дуализм.

Миссис Мракл после побега Ваттсона не стала ничего придумывать и просто закрыла дверь. Затем подумала, открыла ее снова и зашла в квартиру. Холлса по-прежнему не было. Миссис Мракл вздохнула и от нечего делать стала переставлять вещи в гостиной.
Шэтроу обыскал всю комнату, но трусов не обнаружил. Немного подумав, он решил поискать в туалете. Туалет был пуст. Ни трусов, ни кресла, ни унитаза. Холлс загрустил и опустился на пол.

Крэкс не предложил Ваттсону подняться в скромное комиссарское жилище. Мужчины обменялись телефонами и разбежались до новой встречи. Заходя в свою квартиру, Крэкс слегка недоуменно вертел в руках телефон Ваттсона и никак не вникал, зачем тот отдал свой мобильник. Сам Комиссар просто написал свой номер на листочке бумаги. Так до конца и не вникнув, Крэкс прошел в гостиную с целью обнаружить там Холлса. Шэтроу отсутствовал. Комиссар поискал на кухне, балконе и в туалете. Поиски не увенчались успехом. Решив, что Шэтроу ушел самостоятельно, Крэкс занялся подсчетом плюсов и минусов совместной работы с Ваттсоном.

Дом мыслителей города с каждым годом становился все более обитаемым. Этому способствовал прежде всего рост безработицы. Люди предпочитали считаться сумасшедшими и спокойно жить за счет государства в казенном учреждении. Большинство в конечном итоге действительно сходили с ума, но это уже было по части статистики.
В это утро ожидалось очередное поступление людей не от мира сего и им подражающих. Мало кто задумывался, почему дом не забит до отказа. Причина была вполне банальной и страшной. Психически больные люди зачастую были физически абсолютно здоровы, а здоровье всегда можно было выгодно продать. Одним из звеньев этой цепи, не зная того, был фельдшер Ваттсон.

Миссис Мракл тоже часто вспоминала бурную молодость. Те дни были полны беззаботного веселья и разухабистого гулежа.

«Молодой чернокожий парень шел по городу и напевал под аккомпанемент патефона, удерживаемого на плече правой рукой. Видимо, подобное было в крови у всех выходцев из Африки. Откуда в Пензе в то время мог появиться чернокожий, никто особо не задумывался. Просто в один прекрасный день под двери местного детского приюта подбросили сверток с черным, как уголь, младенцем. Заведующий долго мудрить не стал и назвал его Михаил Мракл. Майклом назвать помешало начальство , дабы не было соблазна у рядовых граждан города. А вот придраться к фамилии было сложнее. Заведующий аргументировал свой выбор исключительно цветом кожи, хотя на самом деле считал всех чернокожих дремучими людьми. И вот сейчас Михаил шел по городу и смотрел на прохожих, уже в то время полных самых искренних человеконенавистнических чувств. Юная девушка провожала его взглядом. Она хотела вырваться из этой страны и считала, что единственным шансом осуществить задуманное является выход замуж за иностранца. Или человека, максимально на него похожего».
Миссис Мракл вздохнула. Замуж выйти удалось, но вот выехать из страны было не суждено. А сейчас при всех возможностях уже не было никакого желания.

Холлс сидел на полу, когда дверь неожиданно открылась и явила ему Крэкса. Комиссар выглядел весьма удивленным. "Еще бы, - подумал Шэтроу, - Увидеть туалет без унитаза и не удивиться крайне сложно". Холлс понимающе улыбнулся Крэксу.

- Да, мой друг, унитаз куда-то запропастился. Ума не приложу, куда же именно.
Комиссар проигнорировал тираду Шэтроу и выдал в ответ:
- Холлс, что вы делаете в шкафу?
Стекла мозаики медленно сходились в общую картину.

Ваттсон пришел в поликлинику и приступил к поискам Ремонта . Тот любил прятаться в укромных уголках здания здравоохранения и порой часами ждал, когда же его найдет кто-нибудь из медперсонала. В этот раз Вечный Ремонт избрал местом ожидания морг. Не в первый уже раз, впрочем. Здесь было тихо, прохладно и имелись лежачие места. Фельдшер знал практически все излюбленные места главного врача и потому не стал даже пытаться искать Ремонт в его кабинете. Вместо этого Ваттсон заглянул сначала в свой кабинет приема, затем зашел к гинекологу, после чего направился непосредственно в морг.

Шэтроу понял, что Крэкс спятил, раз уже называет туалет шкафом. Комиссар же был готов к чему-то подобному, но в далеком будущем. Пока же он отличал туалет от шкафа, а шкаф от туалета. Крэкс помог Холлсу выбраться и задумался, почему тот все еще находится не в своей квартире. Про то, что Шэтроу явно не в своей тарелке, комиссар даже не задумывался.

Вечный Ремонт затягивался. И выдыхал. Курить в морге ему разрешало собственное распоряжение. Всем остальным в морге разрешалось только пить или лежать мертвым. Вообще-то, Ремонт курил не слишком часто, но сегодня был его законный выходной и искать его в поликлинике могли лишь особо одаренные сотрудники. Одним из таких был фельдшер Ваттсон. Данного сотрудника главврач ценил. Не столько за качественную работу, сколько за ее халатное выполнение. Хуже работа -меньше выживших, меньше выживших -больше вероятность заработать на органах. Ремонт точно знал, что Ваттсон не способен вылечить даже абсолютно здорового человека и именно поэтому время от времени посылал к нему на обследование пациентов Дома Мыслителей. Уж после наблюдения у фельдшера можно было не сомневаться в появлении в карте того или иного сумасшедшего диагноза несуществующего заболевания. Дальнейшее было делом техники.

Миссис Мракл посмотрела на часы и увидела циферблат. Стрелки же попросту отсутствовали. Хорошо еще, что это были не единственные часы в квартире. Где-то валялись еще и песочные. Искать их было лень и женщина продолжила вспоминать далекую молодость.

«Михаил стоял у парапета набережной и отправлял в реку содержимое своего желудка. Проще говоря, его рвало. То ли принятый алкоголь был некачественным, то ли сам парень. Вдруг подошла девушка и спросила Михаила прямо в лоб, не желает ли он взять ее в жены и увезти в жаркие страны. Под действием токсинов парень согласился. Так начал осуществляться план тогда еще совсем молодой и совсем еще не миссис Мракл. Многим позже Михаил, лежа на смертном одре, в последний раз слушал свою жену, которая в тот момент что-то упорно твердила о бессмысленности спора между одним чернокожим парнем и группой из пяти белых бритоголовых на предмет теорий возникновения Вселенной. Пятеро физиков-ядерщиков достаточно легко оставили не у дел Михаила, на тот момент работающего сторожем в местном токарном училище. После этого спора Мракл слег с инсультом, который и послужил причиной отхода в мир иной».

Вечный Ремонт лежал под простыней и рассуждал о смысле бытия. Бытие его совершенно не устраивало. Он всегда хотел быть простым дворником, подметать улицы, любоваться улетающими на юг птицами. Но диплом выпускника аспирантуры медицинской академии поставил крест на этих мечтах. Ремонт вздохнул и замер. За дверью морга послышались шаги. Главврач быстро накрылся простыней с головой и затих.

Местный патологоанатом активно пользовался разрешением пить на рабочем месте. Вот и сейчас он был уже навеселе. Пересчитав трупы, он слегка задумался. За время его выхода в ближайший магазин добавился новенький. Недолго думая, специалист по вскрытиям подошел к трупу и откинул простыню. Труп же в ответ резко выпрямился. Отработанным до автоматизма движением патологоанатом вернул покойника в исходное положение.

Ваттсон подошел к дверям морга и остановился. Он думал, правильно ли поступает, решив уволиться из поликлиники и пойти в детективы. Возможно, решение слишком поспешное, и стоит для начала твердо встать на детективную почву, а уже потом бросать медицину. Оценив все преимущества второго варианта, фельдшер развернулся на 180 градусов и направился в свой кабинет. Доедать оставшееся после недавной совместной с Вечным Ремонтом трапезы.

Шэтроу отметил, что за время его отсутствия гостиная не приняла привычный вид. Холлс повернулся к Крэксу и спросил:

- Любезный, а почему вы в моей квартире без приглашения?

Комиссар промолчал, разумно предположив, что с Холлсом лучше не спорить. Вместо этого он предложил Шэтроу прогуляться до туалета с унитазом, намереваясь таким образом все же довести Холлса до его квартиры.

Миссис Мракл услышала звук открывающейся двери и последующий за ней радостный возглас, возвещающий о приходе Шэтроу. Женщина улыбнулась собственным мыслям о прошлом и на время рассталась с ними. В гостиную прошел Крэкс, ведущий за собой Холлса.

Шэтроу буквально светился от счастья обретения привычного окружения в лице Миссис Мракл, ноутбука и расстроенного пианино.

Ваттсон шел домой. Как ни странно, за все время с начала встречи с Крэксом, впервые фельдшер действительно был счастлив вернуться в свое скромное жилище. Скромное во всех смыслах. Настолько, что даже не заслуживает описания. В квартире была тишина. Она услышала щелчок замка и выскочила в коридор. Тишина была случайной знакомой Ваттсона, по нелепой случайности ставшей его преследовательницей. Один раз фельдшер позволил ей переночевать и после той ночи у нее непонятно как оказались ключи от квартиры Ваттсона. Тишина угнетала медика. Она ничего не говорила, ничего не делала, просто имела место быть. Фельдшер подобрал ее в один из вечеров, когда шел с работы, основательно приняв на грудь. В городском парке он и наткнулся на заблудившуюся Тишину. По доброте душевной Ваттсон привел ее домой и разрешил переночевать. С тех пор Тишина словно прописалась в квартире фельдшера. И то поначалу Ваттсон не знал фамилии девушки. Лишь спустя пару дней выпавший из куртки паспорт расставил часть точек над И. Имя же гостьи фельдшер даже и не стремился узнать.

Выскочив в коридор, Тишина замерла посередине и стала ждать. Дверь открылась и пропустила Ваттсона. Тот был странно доволен. Это слегка удивило Тишину. Впрочем, дело каждого, быть или не быть довольным. Вспомнив эту нехитрую истину, девушка успокоилась окончательно.

Фельдшер в очередной раз убедился в наличии Тишины и хмыкнул. Та никак не отреагировала. Ваттсон снял ботинки и прошел на кухню. Быстро сообразив пару бутербродов, фельдшер налил себе чаю и уселся за стол.

Вечный Ремонт очнулся со страшной головной болью. Откинув простыню, он с усилием сел и попытался вспомнить, что произошло. Память упорно отказывалась работать. Осмотревшись по сторонам, Ремонт понял, что находится в морге. Это понимание в совокупности с отсутствием предшествующих воспоминаний сильно напугало мужчину. Он решил выбраться из морга, пока никто не пришел, благо одежда на нем имелась и не было необходимости в ее поиске.

Холлс радовался вот уже три часа. Сначала обретению привычного ареала обитания, затем Миссис Мракл. Апофеозом же действия стали преподнесенные экономкой трусы, вызвавшие у Шэтроу эмоции, сопоставимые с нахождением потерянного домашнего любимца.

Крэкс не принимал участия в празднике души Холлса. Доставив того домой, комиссар направился по делам, возникшим в связи с возможным появлением напарника в лице Ваттсона.

Миссис Мракл умиленно смотрела на спящего Шэтроу. Холлс после всех испытанных эмоций спал сном младенца. В позе эмбриона, время от времени посасывая большой палец правой руки. "Какой же он придурок! - думала женщина, - Как же мне с ним повезло!*

Тишина вернулась в гостиную и принялась ждать фельдшера. Ваттсон же не спешил покидать кухню. Сначала там было тихо. Но минут через 15 раздался шум падающей посуды и следом эмоциональная реакция фельдшера в виде хитросплетений исконно русских матерных выражений. Тишина до поры до времени решила не реагировать на происходящее.

Ремонт выскользнул в длинный белый коридор и начал продвигаться к предполагаемому выходу. Никто не попадался навстречу, что очень радовало мужчину. Каталки у стен были пусты и в случае опасности не смогли бы спрятать от агрессора, кем бы он ни был. Ремонт добрался до двери и взялся за ручку. Какой-то внутренний протест заставил его размашисто написать "Здесь был я!" Кто он такой, Ремонт пока так и не мог вспомнить.

Ваттсон пришел с кухни и сел рядом с Тишиной. Необходимо было сообщить ей об изменениях, которые не позволяли девушке больше обретаться в квартире фельдшера. В голову ничего не приходило. В другие точки тела тоже. Ваттсон подумал, встал, да и махнул на все рукой. На все, что находилось на журнальном столике перед ним. Вещи в беспорядке попадали на пол. Тишина вздохнула и отвернулась от фельдшера.

Комиссар смотрел в окно трамвая. Картина за окном абсолютно не менялась. Давным-давно кто-то вставил эту самую картину вместо разбитого стекла. Впрочем, и из других окон вид открывался отнюдь не радостный. Еще бы, вот уже почти 4 года списанный и разобранный трамвай находился на городской свалке. Крэкс вздохнул и вышел из когда-то общественного транспорта.

Шэтроу, как ни странно, не был безработным. Просто в данный момент он находился в летнем отпуске. Работал он преподавателем музыки в местной школе для детей с отклонениями в психическом развитии. В музыкальном классе Холлс становился совершенно другим человеком. Музыка делала его почти адекватным. Почти, потому что даже во время занятий у Шэтроу случались срывы, когда он начинал носиться по классу, или, наоборот, полностью замыкался в себе на два и более часа. Зарплату за Холлса получала Мракл, что являлось еще одним фактором, удерживающим экономку при Шэтроу.

Ваттсон решил отдохнуть перед телевизором. Точнее, ему пришлось это сделать, так как диван был занят Тишиной. Тишина все больше угнетала фельдшера. Лишь природная скромность и страх отказа мешали ему выгнать задержавшуюся гостью.

продолжение скоро будет. Планируются также съемки собственными силами

Комиссар нырнул в метро. С матами выбрался из этой вечной стройки и задумался. С появлением напарника жизнь его обретала новый смысл. И отказаться от этой возможности было бы глупо. Крэкс обошел метро и направился дальше.
Ремонт брел по улицам города. Пару раз он пытался поговорить с прохожими, но те по заведенной привычке ласково посылали его куда подальше и плевали в спину. В спину впереди идущим людям. Те, в свою очередь, всячески игнорировали подобное проявление заботы о ближнем.

Шэтроу блаженно щурился на солнце. Солнце, будучи обыкновенной лампочкой, периодически мигало и потрескивало. Миссис Мракл не брала на себя смелость убирать с потолка паутину и прочую дрянь. Дрянь же, по природе своей являясь пауком, была только рада. Холлс моргнул и солнце погасло. Удивленный Шэтроу повернулся к экономке с немым вопросом. Как и следовало ожидать, на немой вопрос был получен такой же немой ответ.

"Что за жизнь? – огорчился Холлс, - Только привыкнешь к солнцу, а оно уже погасло."

Ваттсон недолго провалялся у телевизора. Гораздо дольше он провалялся у дивана. Когда же фельдшер соизволил подняться, случилось непредвиденное. Оказалось, что диван абсолютно пуст. Не веря до конца своему счастью, мужчина метр за метром осмотрел всю квартиру. Задержавшаяся гостья нигде не обнаружилась. Насчет же никогда фельдшер не зарекался.

Пенза устала строить из себя жертву, тем более, что благодарных зрителей все равно не наблюдалось. Поджав хвост, она медленно трусила по мостовой, вглядываясь в проходящих людей. Комиссар пока не обнаруживался. Собака продолжала поиски, еще не зная, какая роль уготована ей в этой непростой истории.

Тишина вышла на улицу и прислонилась к двери подъезда. Та незамедлительно опрокинулась, потянув за собой девушку. Уже лежа на спине и наблюдая за облаками, Тишина вспоминала ту роковую встречу с гадалкой. Та цыганка пообещала девушке счастливую замужнюю жизнь за человеком самой полезной в мире профессии. Тишина не могла предполагать, что цыганка не была гадалкой. Более того, она и цыганкой не была. Впрочем, не нам судить пьяную молодую девушку, случайно принявшую старенькую сторожиху школы за цыганскую гадалку… После того гадания ее и подобрал добрый фельдшер…


Крэкс наконец добрался до места назначения. Неприметная забегаловка с таким звучным названием открывала двери всем сирым и убогим. Комиссар, с тех пор, как бросил пить, не относился к данным категориям, но привычка брала свое. В зале было немноголюдно. Назвать большинство из присутствующих здесь людьми просто не поворачивался язык. Протиснувшись через всю эту сомнительную компанию, Комиссар занял место в углу. Прямо на грязном и липком полу.

Все еще тоскующий по погасшему светилу Холлс уныло смотрел на миссис Мракл. Та в ответ уныло смотрела на Шэтроу. Картина была бы идиллической, если бы не тот факт, что экономка смотрела с улицы. Ей просто захотелось прогуляться. О несчастном Холлсе она даже не побеспокоилась. В очередной раз наступало время одиночества Шэтроу. Время, в которое могло произойти абсолютно все.

Фельдшер ощущал себя опустошенным. С уходом гостьи стало слегка одиноко. Тишина сменилась шумом. Сосед сверху затеял ремонт и теперь трепал и без того потрепанные нервы Ваттсона.

Ремонт не отличался новизной. Так до сих пор и не выяснив, кто он такой, все еще главврач стоял на набережной и смотрел на Пензу. Собака же, так и не отыскав Комиссара, была совершенно безразлична к стороннему наблюдателю.