Первый
Догорай, гори, моя лучина,
Догорю с тобой и я.
Джон Мэлвис проснулся. Зябкий холод, воровато прокравшийся под покровом ночи, терпеливо поджидал его за теплым одеялом. Нехотя сбросив с себя нежную теплоту сна, Джон поднялся с кровати. Писклявые половицы тут же дружно откликнулись под увесистыми шагами хозяина. Накинув потертую, но еще добротную рубашку и застегнув на ремень кожаные коричневые штаны, он, толкнув дверь, вышел на улицу. Розоватое солнце игриво наблюдало за ним из-за горных пиков. Туман осторожно спускался с величественных отрогов гор. Задумавшись ни о чем и постояв так на крыльце несколько никчемных минут, Джон направился к умывальнику. Металлическая бадья неуклюже заверещала, с трудом освобождая путь ледяной воде. Бодрящая свежесть мгновенно прогнала последние остатки сна. Так Джон встретил новый день. Еще один чертов день.
Пора было приниматься за работу. Выспавшейся и набравшейся сил скотине уже не терпелось вырваться на волю из зловонного заточения хлева. Открыв ворота и погоняя хлыстом для пущей убедительности, Джон выпустил свое небольшое стадо на прогулку. Пара коров, несколько тощих коз, троица веселых поросят да скромная отара овец – вот и все чем мог похвастаться фермер. Но он не жаловался. На жизнь хватало. Наступила самая сладкая часть утренней программы, а именно чистка хлева. По мере его вычищения, куча навоза во дворе становилась все больше, а солнце припекало все жарче. Но едкий запах ничуть не беспокоил Джона. Он привык. Покончив с хлевом, фермер направился в сарай, находившийся неподалеку, за новой порцией свежего сена для своей живности. На подходе к нему, Джон ощутил легкое покалывание давно забытого в этом месте чувства. Чувства опасности. Дверь, которую он всегда плотно закрывал на ночь, теперь зияла внушительной полосой притаившейся темноты. Осторожно приблизившись к сараю, Джон резким движением распахнул дверь, пытаясь оценить ситуацию с помощью нахлынувшего света. В нос ударил неожиданный, незнакомый запах. Запах чужака. Взяв на изготовку вилы, удачно прислоненные здесь у стены, Джон с внезапным спокойствием, удивившим его самого, произнес в темноту:
- Кто бы ты ни был, выходи немедленно.
Несколько томительных секунд тянулись невыносимо долго. Затем раздалось мягкое шелестение сена, и из темноты проступил силуэт.
- Выходи на свет, медленно и без шуток, – продолжал Джон.
В ответ раздался лишь усталый смешок.
- Я бы при всем своем желании не смог бы передвигаться быстрее.
Незнакомец наконец-то подошел достаточно близко, чтобы фермер мог его разглядеть. Без сомнения это был человек. Вид у него был измученный и … пыльный. Как будто простоял в музее сотни лет. Поношенная старомодная одежда, в черных волосах его поселилась то ли пыль, то ли седина. В целом, он не производил впечатления головореза, решившего скоротать ночь на теплом сеновале. Даже, Джон испытал к нему некое подобие симпатии, что несказанно удивило его.
- Ты кто такой? Как здесь оказался и поподробней!
- Я очнулся в гробу, в ледяной пещере в глубине этих чертовых гор. Во время спуска по отвесным склонам я сорвался и повредил ногу. Я забыл вкус еды и любой другой влаги, кроме растопленного в руках снега и истерзанных в кровь губ. Я чудом добрался до твоего сарая и переночевал. Я не знаю, кто я, как меня зовут, и что я здесь делаю. Я не знаю, как я очутился в той пещере. Я бы отдал жизнь за новую одежду, тарелку еды и горячую ванну. Я смертельно устал и мне все равно, проколешь ли ты сейчас меня своей железкой или нет. Ну как, достаточно подробно?
Адрианна неспешно раскатывала податливое тесто, которому вскоре предстояло стать вкуснейшим яблочным пирогом. Она очень гордилась своим умением готовить, но особенно радовало то обстоятельство, что ее кулинарные успехи высоко оценивал муж. Он был местным целителем. Вот и сейчас у него в личных покоях находился очередной гость, которому понадобились врачебные услуги. По правде сказать, посетитель вызвал у нее некое непонятно чувство, в природе которого она и пыталась сейчас разобраться, раскатывая тесто и напевая себе под нос незатейливую мелодию. Может быть, тому виной его застывшие пугающие глаза, а может потрепанная одежда путешественника, явно преодолевшего не один десяток миль. А может потому, что он был эльфом. Эльфы – достаточная редкость в наши дни, а уж странствующие и подавно. Адрианне было крайне любопытно разузнать побольше о незнакомце, но она давно приучила себя не вмешиваться в дела мужа. Ибо порой от приходивших сюда и просивших о помощи за версту несло разбойничьими и воровскими повадками. Но муж никому не отказывал. За умеренную плату, конечно. Можно даже сказать, что целитель был достаточно знаменит в определенных кругах именно за свои выдающиеся способности в области лечения. Зачастую излеченные от тяжелых недугов, продолжали постоянно приходить и выражать свою благодарность различными способами. Будь то пара звонких монет или корзинка сочных пирожных – это было не важно. Главное для Адрианны было то, что работа мужа приносила людям радость и жажду жизни. Ее сердце всегда учащенно билось, когда она наблюдала за тем, как муж с улыбкой выслушивает очередные слова благодарности и пожелания здоровья и долгих лет.
Поставив будущий пирог на огонь, она разлила кипящую в котелке воду в заранее приготовленные чашки. Ароматный запах душистого чая щекотливо будоражил ноздри. Поставив посуду на поднос, она понесла его наверх, в приемный кабинет мужа. Видимо, проблема у гостя была крайне серьезной, ибо находился он там уже достаточно продолжительное время. Поэтому добродушная хозяйка решила угостить его, а заодно и своего любимого, освежающим напитком.
- А я вот вам чая заварила, попробуйте, - весело проворковала Адрианна, плечом открывая дверь с затейливым узором.
Но ее слова потерялись в звенящей пустоте комнаты. Тихо шелестели на полу разбросанные листки с докторскими заметками. Печально дымилась так и не выкуренная сигара. Жалобно скрипели незапертые ставни под порывами наглого ветра. Но внутри не было ни ее мужа, ни таинственного незнакомца. Они исчезли, испарились, словно их никогда и не было. Истеричный крик и звук разбивающихся вдребезги чашек слились в ужасающую какофонию. Растекающаяся лужа чая на полу наполнялась бурным потоком слез Адрианны. Однако, это был еще не конец. Едкий, противный запах заставил подняться ее с пола и осмотреться. Для эльфийки это был перебор. Ее дом, ИХ дом, дом, где они были так счастливы вдвоем, горел. Беспощадное пламя поднималось с первого этажа, захватывая все новые территории. В панике женщина кинулась к окну. Но распахнутые пару минут назад ставни, теперь были плотно закрыты, словно кто-то запер их снаружи. Истерично стуча кулаками, она пыталась пробить себе спасительный путь наружу. Затем в ход пошло кресло. Но все было тщетно. Лестницу и дверь уже прожорливо лизали языки пламени. Адрианна в полном бессилии сползла по стене умирающего дома. Сквозь соленую влагу мир казался слишком бесполезным и пустым, чтобы продолжать бороться. Единственное, о чем она горько сожалела в тот миг, была полная неизвестность о судьбе своего мужа. А затем пламя поглотило ее.