Мак Фэррис проснулся. Откинув плотное покрывало, сберегавшее тепло старческого тела всю зябкую ночь, он улыбнулся еще одному восходящему солнцу, лицезреть которое ему даровала безграничная милость Таиру. Привязанная к дереву лошадь, утащившая трех путников прочь от кровавого трактирного месива, негромко фыркнула, приветствуя пробуждение хозяина. Поднявшись со своего ложа, обретенного под распростертой листвой одинокого дуба, фермер направился к телеге, стоявшей чуть поодаль, где примостились на ночь два его странных попутчика.

Один с манерами благородного дворянина и мастерством искусного воина и, другая, ослепительно рыжеволосая красавица, невесть, зачем всадившая по рукоять кинжал в грудь своего спасителя. А теперь она всю дорогу только и занималась, что хлопотала да выхаживала ею нанесенную рану с помощью омерзительно вонючих отваров и зелий. Каждый раз, в дороге, когда очередная продолговатая склянка распечатывалась, фермеру казалось, что он забрызгает вихлявший перед ним круп драгоценной лошадки своим завтраком, обедом и ужином за последние три дня вперемешку с собственными кишками. Откуда взялись эти колбочки, удобно помещавшиеся на поясе, скрытом в складках платьица, Мак не знал да и мысли его были заняты немного другим. По его мнению, такой красотке следовало немедленно побросать в ближайшую канаву все свои алхимические штучки и заняться поиском мужика побогаче. Да ноги на радость мужскому достоинству раздвигать почаще, дабы обеспечить благородному, а может и не очень, господину достойное продолжение рода. А вместо этого она бродит по глухим дорогам да в лапы к отпетым мерзавцам попадает. Хвала Таиру, что в том трактире этот эльф оказался. Подумать только, эльф в такой дали от лесов Лэсэлора. Какой же демон привел его сюда?

Решив, что уж слишком затруднил себя такими малополезными рассуждениями, Мак Фэррис откинул полог, оберегавший телегу на случай непредвиденного ночного дождя.
Заглянув внутрь, он обомлел. Телега была пуста, как и его живот, не знавший доброй еды уже второй день. Оба путника растворились, как растворяются облака на небосводе. Фермер в растерянности почесал лысоватый затылок. Уж не предвиделось ли ему все это – рыжая оторва, пляшущий эльфийский клинок, искромсанные тела, бешеная скачка по ухабам, тошнотворный запах снадобий?
- Даже познакомиться не успели, - пробормотал себе в бороду старец да начал запрягать лошадь.- Ну и гореть вам в пламени Денора... Зато будет, что порассказать в харчевне за кружечкой любимого пива.
Но, кто же поверит во весь этот бред? Старикана это мало волновало. Мак Фэррис никогда не унывал.



Он вернулся. Хотя чувства, загнанные в угол бесконечно прекрасной болью, еще не давали четкой картины, внутренний голос тихо нашептывал ему мысли о возвращении в реальность. Этот миг нельзя было назвать приятным. Кружащаяся голова, каменная холодность и тяжесть металла на конечностях возвестили о том, что он висит прикованный к стене. Он задергался, словно насекомое, попавшее в сети к голодному пауку, но надежно закрепленные кандалы оканчивали любую попытку самостоятельно освободиться полным провалом.

Смирившись с собственным бессилием, узник облизал пересохшие губы и осторожно огляделся. Казалось, кроме него в этом помещении никого нет, но ручаться за этого головой он бы не стал. Ибо жалкого отсвета одинокого факела, подвешенного на противоположной стене, едва хватало, чтобы различить очертания темницы. Окна в ней отсутствовали, как, впрочем, и двери, по крайней мере, в привычном их виде. Стена, приятно холодившая спину, была совершенно гладкой. Пальцы, насколько позволяли цепи, не смогли обнаружить каких-либо стыков между камнями. К тому же, здесь не было привычной сырости, характерной для подавляющего большинства тюрем. Как, впрочем, и извечных спутников заключенных - крыс, москитов и клопов. По крайней мере, они ничем не выдавали своего присутствия. Ибо кроме своего дыхания, узник не улавливал ни единого звука. Казалось, его запихнули в добротную усыпальницу королей, и оставили на память будущим поколениям. Однако, несмотря на потерянную память, пленник был уверен, что с сооружениями такого типа он раньше никогда не сталкивался.

Внезапно его исследовательская деятельность была прервана прямоугольником света, невесть откуда образовавшимся в одной из стен. Возникшая в проеме фигура, небрежно сорвала со стены единственный факел и затем неспешно направилась к заключенному.

- Так-так. Кажется, наши птенчики понемногу приходят в себя!- радостно проворковал обворожительный женский голосок.
Незнакомка, чье лицо было еще не разглядеть, поднесла пухлые губы к пламени факела, прошептала несколько неразборчивых слов и вдруг вся темница залилась радостным светом. Оказалось, что факелы были закреплены по всему периметру помещения в два ряда и зажглись, повинуясь неведомому заклинанию.

В глазах эльфа замельтешили черные точки, словно мрак не хотел сдаваться и пытался найти убежище в его очах. Постепенно безумная пляска сошла на нет, и узник удивился, узнав стоящую перед ним девушку. Это была та самая рыжая красотка, ради которой он ввязался в мясорубку в том трактире.

- Ты?..
- Как же долго я тебя искала, мой милый, - нежно проведя рукой по его щеке, прошептала на ушко роковая разбойница.- О! А вот и твои друзья проснулись, - среагировала на раздавшийся стон прекрасная тюремщица.

Эльф с удивлением воззрился на нее.
- Ах, неужели ты их не узнаешь? Посмотри-ка получше.

Ему ничего не оставалось, как покорно повертеть головой. Слева на него изумленно взирала эльфийка с волосами чернее мрака, скопившегося во всех темницах мира. В чертах ее лица угадывалось воистину королевское происхождение.
- Не может быть, - едва слышно пробормотал справа надтреснутый старческий голос. – Я знал… Я знал, что это должно было случиться!- непослушные слезы явно рвались из его глаз.

Оба товарища по несчастью (расположившиеся в таком же прикованном положении) казались смутно знакомыми, но как эльф не силился вспомнить что-либо, связанное с ними, образы ускользали от него и растворялись в глубине сознания.

- Кажется, он совсем не рад видеть свою жену и лучшего друга, - с наигранной грустью в голосе вмешалась позабытая всеми разбойница. – Может у тебя уже интрижка на стороне, а? – игриво пихая в бок эльфа, хихикнула она. – Ну, мне то ты можешь открыть свои секреты! Уж я, мой милый Эйвель, их точно никому не расскажу!

Замечательно, вкусно, как всегда :)

Кровь Изтара

Звук имени стремительным ястребом ворвался в сознание Эйвеля. Образы и воспоминания, порожденные им, ревущей волной прорвали плотину беспамятства. Это было удивительное ощущение, словно пробегаешь глазами зачитанную до дыр на страницах любимую книгу, искренне переживая за ее персонажей. Только в главной роли не абстрактный герой, а ты сам. На секунду у эльфа мелькнуло сомнение, что он умер, что это предсмертный подарок бога, безмолвно наблюдающего за еще одной вот-вот готовой отлететь в мир иной душой. Но водоворот мыслей постепенно замедлил свой танец. Эйвель вынырнул из пучин своего разума. Казалось, эльф, будто окунулся в водах чистейшего озера, затерянного где-то в лесах Лэсэлора. И тугие потоки небольшого водопада совсем недавно отбивали по его плечам свою звонкую песнь. Теперь он чувствовал себя совершенно иначе. Обновленным. Внутренняя решимость била в его душе через край.

- Здравствуй, любимая, – ласково улыбнулся он своей жене, своему светочу, своей Одри. – И тебе привет, мой верный Мендель, - не забыл про старца Эйвель.

Сковавшие его кандалы и висячее положение казались чем-то абсолютно незначительным. Вера в успешное окончание всей этой истории крепла в нем с каждым биением сердца. Это было воистину счастье – ощущать присутствие двух самых дорогих созданий рядом с собой, спустя столько времени, пускай и в таком деликатном положении. Однако, пора было возвращаться к мирским делам и оставить душевный полет на потом. Рыжая разбойница не стала медлить, и сама пошла в наступление. Ее былая игривость осталась где-то в другой жизни.

- Кажется, наш мертвец прозрел!

Эйфория, захватившая в плен рассудок Эйвеля, резко сдала позиции и позорно капитулировала.

- Последнее, что я помню, не считая событий после пробуждения в гробу, это то, что я …ушел, - осекся он, искоса взглянув на Одри. – Тогда почему я здесь?
- Ха! Об этом поинтересуйся лучше у своего старикана!
Эльф вопросительно посмотрел на Менделя.
- Ну же! Говори! Я хочу, чтобы он услышал это из твоих уст.
Старый целитель сокрушенно покачал головой, тяжело вздохнул, и нехотя начал рассказывать.

- После битвы на вершине Денора, мы были уверены, что ты погиб. Но после возвращения домой все изменилось. Казалось, что ты не умер, а просто спал. Сердце все также гнало кровь по сосудам. Грудь мерно вздымалась, повинуясь череде вдохов и выдохов. Даже через неделю после мнимой смерти, твое тело не подавало не единого признака разложения. Мы бросили все свои усилия, чтобы разгадать эту тайну. Но времени не оставалось – обряд погребения нельзя было затягивать. Я пытался отыскать любое упоминание о магии, спасшей тебе жизнь, ибо полагал, что это – лишь расплата за использование такого могущественного оружия. Но не в истории твоего рода, не в других летописях ничего подобного обнаружено не было. В это время другие маги и целители пытались найти другие пути для твоего возрождения. Но все было тщетно. Физически ты был абсолютно здоров. Но вот духовно…Никто, даже самые искусные чародеи не смогли зажечь в тебе искру разума и пробудить от волшебного сна – в том, что дело было в волшебстве, сомневаться больше не приходилось. Одни говорили о барьере, закрывающем тебя от реальности. Другие изъяснялись более туманно – дескать, твоя душа заблудилась на просторах мироздания и лишь воля Таиру позволит тебе отыскать свой дом.

Я не знал, что мне делать, да и сроки поджимали. Народ хотел проводить своего освободителя в последний путь, и больше оттягивать это событие было попросту невозможно. Но, с другой стороны, было очевидно, что твое состояние недолго останется секретом.
Поэтому мы избрали другой путь. Копаясь в летописях, я обнаружил одно древнее заклинание. Оно позволяло прятать предметы не только в пространстве, но и во времени. Я отобрал тех магов, кому безоговорочно мог доверять, и мы приступили к делу. Были созданы шесть абсолютно точных копий твоего гроба и с помощью заклинания случайным образом они были растворены в различных слоях времени. Никто не знал точного расположения этих гробниц. Кроме одной – той, в которой тебя якобы захоронили. Но твое тело мы извлекли в ночь после погребения и отправили в последнем гробе. Туда же мы положили свитки с подробным описанием заклинания и последних событий в твоей жизни на случай твоего пробуждения.

- Занимательное, кстати, чтиво! – вставила свой серебряник разбойница.

- Таким образом, - продолжил Мендель, - мы обезопасили тебя от посягательств, как со стороны демонов, так и со стороны эльфов из числа любителей покопаться в чужих костях.

- Интересно, как бы ему помогли твои записки на дне океана. Или в заброшенной шахте. Или в святилище орков? Или где там оставшиеся гробики оказались то? Было бы забавно выбраться из могилы и захлебнуться под толщей воды.

- Но, если вы так хорошо меня спрятали, тогда, как она меня нашла? – кивнул Эйвель в сторону девушки с рыжими волосами.

- О, спешу тебя уверить, он тут не причем, по крайней мере, виноват лишь отчасти. У моего господина полно всяких магических штучек в запасе. Мне лишь нужна была какая-нибудь вещь из обихода великого героя. Вот тут наш лекарь и попался на сентиментальности. Не смог расстаться с твоим мечом. С его помощью я и отыскала твою настоящую гробницу, правда пришлось четыре раза испытать разочарование – заклинание работало не совсем удачно.
- Какое?
- Великий волшебник чего-то не знает? Я поражена! Ну да ладно. Не знаю, как оно по-вашему называется, но суть в том, что заклинатель начинает чувствовать владельца предмета. Их сознания связываются друг с другом. Это было как во сне - будто духом пытаешься добраться до своего тела. Или как ночью в затемненной комнате на ощупь пытаешься отыскать какой-либо предмет. К тому же на твоем мече еще и отпечаталось касание той магии. К сожалению, твоему старикану удалось довольно хорошо замести следы, поэтому несколько раз меня ждала неудача. Но, теперь ты здесь, и моя работа почти завершена!

После этого объяснения Эйвель вдруг вспомнил те яркие сны, так резко врезавшиеся в память: сгорающая в запертом доме женщина, клинок, изуродовавший влюбленную парочку на пикнике…Кажется, у этого заклинания был и обратный эффект (или побочный?) На всякий случай, эту догадку он оставил при себе, а вместо этого поинтересовался:
- Так зачем я тебе нужен?
- Ей нужен амулет, с помощью которого ты закрывал алтари. Она говорит, что в нем заключена кровь самого Изтара и кое-кто по ту сторону жаждет обладать этой силой.

- Я обыскала всю чертову пещеру, обшарила каждый закоулок каждого гроба, выпотрошила всех вас вместе с дерьмом и собрала обратно, но так и не нашла ни единого следа амулета. И, знаете, я разочарована.
- Мне, конечно, жаль, что твои титанические усилия не принесли успеха, но помочь тебе не в моих силах – я не видел его со дня битвы с Ксардахом.
- Я устала от всего этого, от этого дела, беготни во времени. И мне нужна моя награда. Поэтому приступим, - серебро кинжала метнулось к горлу Одри, сопровождая последние слова. – Кстати, Эйвель, почему ты не удивлен, что твои любвеобильные хомячки так хорошо сохранились? Я, понимаю, пара-тройка столетий для эльфийской расы сущий пустяк, но старичок совершенно не задумывался о своем месте на кладбище. Да и судя по летописям, безутешная вдовушка тоже не торопится вкусить прелести морщин и старческой сварливости. Может мне стоит ускорить процесс, а? – ворковала разбойница, лаская нежную щеку эльфийки холодом лезвия.
- Кожа, такая бархатная, такая приятная, такая молодая... Но, какой ценой…
Неуловимое движение кинжала мгновенно распороло тряпье, в которое было закутано тело эльфийки.
- Как насчет этого, а? Способен ли нормальный эльф выжить после такого?

Уродливый шрам запекшейся кровью красовался аккурат меж двух грудей. Не было никакого сомнения в том, что рана была смертельной. Скорей всего сквозной удар пришелся в спину, оставив после себя зияющий тоннель из кровавого месива разорванных сосудов и тканей.

- Эйвель, не слушай ее, это все та магия с вершины Денора, – начал было протестовать Мендель, но тут же осекся. Ибо разбойница предложила еще одно испытание.

- А что ты скажешь на это, старик?

Лезвие с грацией парящей птицы слегка надрезало запястье тюремщицы, и тончайшая струйка крови неспешно потекла вниз, изредка капая на пол.

- О, Одри, не правда ли этот запах сводит тебя с ума? – засмеялась разбойница, перехватив жадный взгляд эльфийки, устремленный на рану. – Может, хочешь отведать? – издевательски лизнув кровяную дорожку, продолжала дразнить рыжеволосая.

- Кажется, наши мальчики не совсем понимают, в чем дело? Тогда смотрите на свою ненаглядную тварь.

Рука, омытая в крови, замерла перед лицом Одри. Начавшиеся перемены в облике эльфийки заставили ее друзей судорожно биться в цепях. Клыки, настолько же белоснежные, сколь и смертельные, неистово тянулись к ране, источавшей столь сладостный для них аромат. В заплывших синевой глазах уже не осталось ничего, кроме жажды вцепиться в эту желанную плоть. Яркая бледность кожи отчетливо выделялась на фоне суровой темноты стены. Тело Одри готово было разорваться на части, чтобы вкусить заветную жидкость, но цепи прочно держали ее на расстоянии. Кровь. Она была так близко, что ее запах доводил до безумия. В этот миг в сознании этой твари пульсировало лишь одно непреодолимое желание – впиться в рану и осушить ее. Досуха.
Но тюремщица, усмехаясь, продолжала пытку, пока существо не обессилело от напрасных попыток добраться до пищи.

- Мне тебя искренне жаль, Эйвель. Но я помогу тебе.

С этими словами она схватила Одри за волосы и запрокинула голову. Вампирша лишь яростно зашипела в ответ. Кинжал, вошедший в горло и прорвавшийся наружу через затылок, оборвал этот голодный звук. Вытащив лезвие, убийца хладнокровно вытерла его о тряпье, свисавшее с тела Одри.

- И не смотри на меня так, эльф. Я сделала тебе одолжение. Тебе не пришлось делать это самому.
- Когда. Я. До. Тебя. Доберусь. Это. Будет. Долго. – Выделил каждое слов Эйвель, едва сдерживая ярость.
- Что-то я не слышу в твоем голосе ноток благодарности. Итак, вернемся к теме нашей беседы.

Колба, появившаяся откуда-то из складок одежды, была наполнена вязкой субстанцией.
Обмакнув кинжал, разбойница направилась к старику. Сдернув с его плеча лохмотья, она сделала тонкий надрез.

- Довольно игр, Эйвель. По телу твоего друга сейчас распространяется яд. У тебя есть минут пять, чтобы помочь мне в поисках амулета или заражение станет необратимым.

- Ты глупая мерзкая стерва. Ты убиваешь моих близких и надеешься, что я наведу тебя на след? Передай привет своему господину, когда он будет драть твою рыжую задницу за провал в этом деле.

Звонкая пощечина красноречиво оставила свой след вместо ответа на лице эльфа.

- Тогда твой старикан мне не нужен.

Замах ее кинжала был прерван неким движением за спиной. Резко обернувшись, девушка на мгновенье замерла в оцепенении. Одри пробудилась. На ее губах трепетала злобная ухмылка. Кровь из пореза на руке разбойницы при “смертельном” ударе, выплеснулась на тело вампирши. Этого было достаточно, чтобы придать твари сил. С яростью вырвав крепления оков со стены, прямо в кандалах она бросилась на своего мнимого палача.

- Ну что ж тебе, милая, кол что ли осиновый вгонять? – уворачиваясь от клыков, бросила разбойница.

На следующий наскок Одри, она ответила выпадом в грудь. Монстр, отлетев, ударился головой о стену и, оглушенный, затих. Несколько пассов рукой и неразборчивый шепот заставили жалобно трепетать пламя факелов. В углу, где бездушное создание пыталось придти в себя, очерчивая круг, проступал результат заклинания. Мерцающая зеленоватым светом линия, сделав полукруг вокруг распростертого тела и упершись в стену, поползла с двух сторон вверх. На уровне эльфийского роста они отделилась от камня, и продолжили свой рост параллельно полу навстречу друг другу. Замкнувшись, получившаяся фигура заключила в себя тело твари и вспыхнула, подтверждая окончание заклятья.

- Попалась, сука. Уж из этой клетки тебе точно не выбраться.
- Ну, так что, Эйвель, я смотрю, твоему другу становится совсем хреново. Не желаешь облегчить ему страдания? М?

Ее предложение было прервано резкой болью в области шеи. Вампирша, невесть как преодолевшая магическую тюрьму, теперь сполна рассчитывалась за все издевательства. Прокусив насквозь нежную кожу, она с неистовым наслаждением выкачивала кровь из своей надзирательницы. Вдоволь напившись, тварь отбросила насильственно опустошенное тело словно сломанную куклу и с предвкушением взглянула на двух прикованных эльфов.
Уродливые когти обеих рук сочно вошли в их истерзанные тела. От жгучей боли Мендель сразу потерял сознание и безвольно обвис в цепях. Эйвелю так не повезло – из его горла вырвался крик, пытавшийся хоть как то заглушить болевые ощущения.
Вдруг цепи, державшие эльфов, звонко щелкнули, и они свалились на пол. Позабытая всеми разбойница, уже успела юркнуть в закрывавшуюся дверь, напоследок освободив раненых пленников.

А вампирша тем временем жадно поглощала старческую кровь целителя. Несмотря на зияющую рану в правой стороне груди, Эйвель нашел в себе силы, чтобы подняться. Смачный удар ногой оторвал монстра от его трапезы. Но эльф продолжал колотить тварь, отвешивая удары один за другим. Он бил ее до тех пор, пока уже начавшая розоветь кожа на лице не превратилась в сморщенный пергамент, заляпанный кровью. Не ожидавшая такого сопротивления тварь, в конце концов, сдалась и затихла.

- Господи, друг, - склонился Эйвель над старцем. – Прости, что не смог защитить тебя.
Тут Мендель судорожно вцепился в его руку и изо всех сил старался что-то сказать, но слова с трудом прорывались сквозь потерянную кровь и бушевавший в теле яд.

Эйвель припал ухом к губам умирающего и попытался разобрать хриплый шепот.

- Когда…луны...свет…сияние звезд…величие...перекрестье...шаг…к пустоте…

Скомканные фразы оборвались вместе с дыханием.

Эльф яростно сжимал руку своего наставника, не в силах расстаться с этой последней ниточкой из полотна его прошлой жизни.

- Пусть кроны Тельредара вечно поют тебе свою дивную песнь. А невообразимо прелестные нимфы Араэтрина ласкают твой взор своим бесподобным танцем в струе лунного света. Таиру, прими своего верного слугу. Да осветит его душу незабвенный Зитраэль.

Отдав почести, эльф направился к Одри. Взвалив ее тело на себя, он поднес его к стене, и подвесил за кандалы, все еще прикованные к ее рукам и ногам. Вдруг на полу что-то блеснуло. Это был кинжал, в спешке позабытый рыжей разбойницей. Оперевшись на стену, он, превозмогая боль в раненой груди, подобрал его. После этого, повернувшись к вампирше, принялся за работу. Эйвель сделал несколько надрезов на шее, плечах, запястьях, груди, животе, а также на внешней и внутренней стороне бедер, заставив тем самым истекать монстра только что испитой жидкостью.

- Это не твоя кровь. Надеюсь, ты будешь гнить здесь вечно.

Эйвель бросил последний взгляд на своих недавно обретенных и так бездарно ушедших друзей. С грустной усмешкой он вспомнил об эйфории, захлестнувшей его после возвращения воспоминаний. Тогда внутри него светлая надежда родниковым ключом приласкала жажду обретения памяти. А теперь? Сейчас эльфу было важнее выжить и наказать пока еще неизвестного врага. Но даже после этого он был не уверен, что рискнет так глубоко копаться в потемках собственной души. Эйвель повернулся спиной к своему утраченному счастью и направился к двери, куда прошмыгнула еле живая надзирательница.

Зажимая проснувшуюся боль в ране, Эйвель распахнул дверь своей темницы. Винтовая лестница послушно повела его вверх за собой. Здесь не было факелов, поэтому передвигаться приходилось в полной темноте. В конце подъема эльф уперся в стену. Паника авангардом дрожи пробежалась по телу. В исступлении он начал ощупывать мертвый камень, надеясь отыскать хоть что-нибудь, что позволило бы вырваться из этого плена. К счастью, в верхней части препятствия неприятная холодность окаменения сменилась теплой приветливостью дерева. Эйвель с силой толкнул эти доски, и багровый свет резанул его по глазам. Привыкая к неожиданному освещению, эльф начал потихоньку осматриваться.

Дыра, из которой он вылез бегущей крысой, скорей всего когда-то давно была просто погребом, переоборудованным рыжей разбойницей в камеру пыток. Этот погреб находился в подвале древней башни, круговое основание которой сужалось к верху и венчалось обзорной площадкой, по совместительству являющейся потолком. Ее некогда грозные зубцы сточенными пнями сдерживали натиск времени. Сквозь огромное отверстие на теле площадки безумно сверкало небо цвета крови. Лестницу, ведущую наверх, как будто бы выгрыз неведомый зверь – только металлические крепления, на которых она держалась, напоминали о ее существовании. А на полу в жутком кровосмешении валялись сгнившая солома, ржавые доспехи, ветхое тряпье, кости, обрывки изъеденного пергамента. На стенах кое-где виднелись закопченные следы бушевавшего пожара.

В дальнем углу Эйвель заприметил открытый сундук. Рядом с ним вечным стражем сидел, прислонившись к стене, скелет воина, будто отдавшего жизнь за сохранность содержимого этого ящика. Пошатываясь, эльф подобрался к сундуку и начал исследование. По всей видимости, то, что было внутри, принадлежало его тюремщице, но она в спешке попыталась забрать с собой все необходимое. На дне среди пустых колб, чистых листов пергамента, серых тряпок, подобных тем, которые были сейчас на нем и прочего барахла, Эйвель обнаружил свою одежду и, самое главное, меч. Тот самый клинок, которым был повержен демон Ксардах в битве на вершине Денора. Эльф вытащил оружие из ножен, полюбовался игрой отблесков на его лезвии и, улыбнувшись старому другу, вернул его обратно в мягкую теплоту кожи. Эйвель с наслаждением скинул с себя невольничью одежду и с радостью, хоть и, морщась от нытья раны, облачился в собственные кожаные доспехи поверх металлической кольчуги, звенья которой отличались небывалой прочностью и легкостью. Закрепив меч за спиной, эльф в последний раз осмотрел неведомую башню, ставшей одновременно гробницей для наставника и узилищем для невесты. Собравшись с духом, Эйвель толкнул дверь, ведущую из башни, и вышел наружу.

Открывшийся вид был прекрасен в своем ужасающем великолепии. Небо, усеянное россыпью незнакомых созвездий, переливалось всеми оттенками красного. От ярко-кровяного полыхания заката до пурпурного смирения перед надвигающейся бурей. Багровые молнии резкими всполохами озаряли пространство. Воздух здесь был странный, без единого намека на ветер, застоявшийся, неподвижный и мертвый. Но не это приковывало к себе взгляд. Огромный шар цвета грязного золота – вот, что захватило небосвод. Казалось, он был совсем рядом, но как только эльф задумался, о том, как бы до него добраться, тот, словно уловив ход мыслей незнакомца, незримо отдалился. Шар был освещен только с одной стороны, другую полностью скрывала теневая вуаль. Эйвель готов был поклясться, что его поверхность не идеально ровная, а будто бы покрыта симметричной паутиной трещин и бугорков. Впрочем, это могло быть и игрой воображения.

Но еще больше эльфа удивила земля. Точнее ее отсутствие. Здесь ее вообще не существовало в привычном понимании. Ни зеленеющих лесов, ни колосящихся полей, ни жгучего песка пустынь, ни звенящей беготни рек или умиротворенности озёр – ничего этого не было и в помине. Тот клок, на котором располагалась башня, был выдран из своего лона неведомой силой и теперь парил в воздухе, как и многие другие вокруг поменьше размерами. Все было пропитано невероятной магической силой, и эльф чувствовал это. Загадочные завихрения сновали по совершенно безумным траекториям. Темные сгустки материи то неподвижно зависали, словно наблюдая за нежданным пришельцем, то также внезапно исчезали, оставляя за собой лишь серую дымку. И не единой живой души вокруг. Даже такого огромного по местным меркам клочка земли, какой был у этой башни, Эйвель не смог разглядеть нигде докуда хватало глаз. Лишь небольшие островки земли, безвольно повисшие в воздухе, словно прибитые к доске пространства исполинскими гвоздями. Рыжая разбойница также бесследно испарилась.

- Отличное место, чтобы сдохнуть, - пробормотал эльф.

В бессилии он рухнул на колени, а затем устало завалился на спину. Истеричный смех, вперемешку с кровью и болезненным кашлем вмешался в упорядоченный хаос течения этого места. В его глаза задумчиво заглядывали чужие звезды. Безликому миру оставалось лишь удивленно взирать на этого храбреца, посмевшего нарушить безмятежный поток здешнего спокойствия. Спустя некоторое время разум Эйвеля забылся в спасительном дурмане беспамятства. И обволакивающая тишина вновь воцарилась на своем законном престоле.

-=Конец=-

Новая Глава
 

0_о